Studentam.net.ua

По призрачным следам неуловимых
(краткий очерк истории саботажа).

Тесновский Петр Владимирович

   В данном очерке автор не ставит перед собой задачу полностью описать историю САБОТАЖА. Это крайне сложно, так как в открытых источниках, в силу определенных и вполне понятных причин, имеется крайне скудный фактический материал. Цель данной работы – рассказать о некоторых случаях саботажных действий в практике противоборств враждующих сторон, а также показать некоторые способы и методы саботажа на имеющихся исторических примерах.
   Саботаж, как один из скрытных методов, применяемых в противоборстве сторон, очень трудно уловить и точно на него указать. Проблема возникает уже на стадии определения этого явления – настолько оно призрачно. Поэтому, из имеющегося множества, ограничимся двумя, наиболее точно выражающие академический и социальный взгляд на САБОТАЖ. Первое определение - Крысина Л.П., в издании “Толковый словарь иноязычных слов”, М., 1998. “САБОТАЖ, (фр. Sabotaje, буквально “стучать башмаками”). Злостный, преднамеренный срыв работы при соблюдении видимости выполнения ее, скрытое противодействие исполнению, осуществлению чего-то”. Это определение саботажа в его “чистом” виде, наиболее изящное, с точки зрения автора. Но в этом виде он практически неуловим и, что самое главное – практически недоказуем. Поэтому на другом полюсе – тяжеленное определение из Большой Советской Энциклопедии. М. 1975., с комментариями: “САБОТАЖ, (фр. Sabotaje), умышленный срыв какого либо мероприятия, уклонение от работы или умышленное недобросовестное ее исполнение. В советском уголовном праве С. – сознательное неисполнение определенных обязанностей или умышленно-небрежное их исполнение с целью ослабления Советского государства. До 1958 года в советском законодательстве была специальная норма, устанавливающая ответственность за саботаж. Действующим на момент издания БСЭ, в 1975 г., законодательством ответственность за С., как за отдельное преступление не предусмотрена, так как случаев С. в СССР практически не имеется. Сходные с С. действия квалифицируются как вредительство и диверсия”. Отложив в сторону направленность на социальную защиту, позволяющую притягивать и, что самое главное, юридически доказывать факт саботажа, сосредоточимся надвух “сходных действиях – вредительство и диверсии”, составляющих понятие САБОТАЖ. Это расширение понятия и позволит нам описать наиболее “засвеченные” страницы в истории его применения, так как именно вредительство и диверсии являются основными методами, применяемыми в саботаже. Потому что, как процесс, саботаж выявляется крайне редко, можно сказать - практически никогда. В большинстве тех случаев, когда он все-таки выходит на поверхность, саботаж проявляется только в виде результата. Это вытекает из принципов и методов подготовки и проведения саботажных мероприятий. Все они построены таким образом, что не позволяют их выявить, по крайней мере, в самом процессе, а только после полученного результата. И, поскольку саботаж все-таки вспомогательный метод противоборства, сам этот результат зачастую ясен только тем, кто проинформирован о том, что произойдет. Так что обычно о конкретном факте саботажа знают только те, кто планирует и проводит подобные мероприятия. Более того, при толковой разработке, о том, что происходит или произойдет на самом деле, часто даже не догадываются большинство исполнителей. Ведь основным правилом, условием подготовки и проведения саботажа является секретность, скрытность, маскировка под обычные действия. Саботажные мероприятия, особенно в подготовительной фазе, обладают отличной мимикрией, их всегда стараются исполнить в контексте привычных событий. И, кроме случаев прямого признания самих исполнителей о применении саботажа или прямого провала саботажных действий, в результате которого правда всплывает наружу, очень трудно точно утверждать, что то или иное событие относится именно к саботажу. Более того, многие акты саботажа часто провоцируются средствами психологической войны, а там вообще черт ногу сломит.
   Поэтому вполне возможно, что некоторые из приведенных фактов могут быть признаны спорными и их отнесение к саботажу – всего лишь умозаключение, плод размышлений и предположений, которые базируются на сопоставлении и анализе цепи событий, приведших к определенным результатам.
   Одно из первых описаний акта саботажа было зафиксировано в Библии, как эпизод во время строительства людьми башни от Земли до Неба, известного больше как Вавилонское столпотворение. Стремясь не допустить завершения работ, Бог принял изящное дезорганизационное решение - подарил людям разноязычие. Подарок сделал невозможным привычное общение между людьми, строители, возводившие башню, перестали понимать друг друга и, в конце концов, работы были прекращены.
   Во времена древнего мира небрежное исполнение порученного дела или безразличное отношение к работе огромными массами рабов стало одной из причин, поставивших на колени могучую Римскую империю. В заметках греческого историка Диона Кассия, жившего около 155-229 годов нашей эры, описывавшего в своей “Римской истории”, восстание евреев, имеется упоминание о том, что непосредственно перед самим восстанием евреи занимались не только террором против римлян, но и проводили акты саботажа, например, портили оружие, поставлявшееся легионерам.
   В средние века, несомненно, огонек саботажных действий тлел, изредка возгораясь. Но это были индивидуальные случаи, которые мало зафиксированы в исторических хрониках.
   Промышленная революция не только дала толчок к увеличению производительности труда, но и усилила зависимость между отдельными элементами организации, сделав их более уязвимыми. Теперь саботаж получает огромные просторы для своей деятельности. Правда, разворачивается не сразу. Вначале это было спонтанным ответом работников на непосильные условия труда, средством приостановить работу, получить передышку. Работники Лионских мануфактур подбрасывали свои деревянные башмаки, “сабо”, в чрево непрерывно работающих станков и выводили их из строя. Так саботаж обрел свое имя.
   Однако в те времена саботаж являлся оружием не столько классовой, сколько конкурентной борьбы. В самом деле, ведь производство становилось все более сложным и все более зависимым от множества внешних факторов. И из-за несвоевременной поставки одного из мелких комплектующих срывается исполнение огромных заказов. А это ведет к неустойкам, штрафам, потере прибыли и, как следствие, ослаблению конкурента или его полному разорению. Правда, следует сказать, что к этому виду саботирования пришли позднее. А в те времена чаще всего применялся самый простой вид саботажа – изменение качества выпускаемой продукции.
   Пример этому дошел до нас из далекого 18-ого века, когда европейцы наконец-то проникли в секрет промышленного производства фарфора. Не обошлось, естественно, без шпионажа и поэтому сам выкраденный секрет охранялся не менее тщательно. Но старт производству все-таки был дан и поэтому в конкурентной борьбе пришлось применять более изощренные методы. В столице Австрии, Вене, немецкий мастер из Саксонии Штельцель, приглашенный из Дрездена для работы на фарфоровом заводе Клавдия Инокентия дю Пакье, подмешивал в каолин посторонние вещества для снижения качества фарфора или выпуска полностью бракованной продукции.
   И только в период “дикого капитализма” организация саботажа стала излюбленным методом противоборства конкурирующих компаний за выгодные сделки и заказы.
   Некачественные патроны, которыми злоумышленники подменили настоящие, дали несколько осечек подряд при испытаниях винтовки “Ремингтон” лично королем Пруссии. В гневе он отшвырнул винтовку и с руганью разорвал контракт, который уже был готов к подписанию. Огромная по тем временам сделка на поставку 20-ти тысяч винтовок была сорвана.
   Перед демонстрацией пулемета “Максим” герцогу Генуэзскому и итальянскому генералитету, пулеметчики были мертвецки напоены агентами Базиля Захарова, представлявшего интересы английского оружейного концерна “Виккерс”. А при его демонстрации в Вене были не только усыплены специалисты-стрелки, но и поврежден сам пулемет. Это не удивляет, учитывая то, что Базиль Захаров, кроме руководства огромным оружейным предприятием, имел под рукой организацию “Сеть”, занимавшуюся не только саботажем, но и промышленным шпионажем.
   Не обходился без саботажа и политический сыск. Тупорылое “тащить и не пущать”, наиболее распространенное на протяжении почти всего 19-го века, к его концу сменяется более тонким “находить и отслеживать”, а если уж “тащить” совсем неймется, то делать это через провоцирование на “противоправные действия”. Однако, к концу 19-го века провокация, как один из активных методов борьбы с политическими противниками режима, стала себя изживать, а в некоторых странах, например во Франции, была и вовсе запрещена законодательно. И наиболее дальновидные руководители полиции смекнули, что “если силу не сломить, ее надо организовать и перенаправить”, то есть контролировать. Так и поступил полковник Охранного отделения Зубатов, организовав подконтрольные ему рабочие кружки для того, чтобы перенаправить недовольство пролетариата из политической сферы в сферу экономическую. Действовало неплохо и марксистами пришлось отвлечь на борьбу с этими кружками немало сил от основной работы. Но классическим примером полицейского саботажа против своих политических противников является деятельность ныне всем известного “двойного” агента Царского Охранного Отделения Евно Азефа. Руководя Боевой организацией эсэров, Азеф не имел другой возможности выполнять требования своих кураторов, кроме как саботировать работу по подготовке террористических актов. Ибо как еще обеспечить равновесное положение “волков” и “овец”? Особенно ярко это проявилось во время эсэровской “охоты” за премьер-министром царского правительства Петром Столыпиным. По взаимной договоренности с руководством Охранного отделения и имея возможность координировать свои действия с ним, Азеф легко организовывал “внутренний” саботаж боевой работы. Прежде всего, он давал ложные указания боевикам-наблюдателям, направляя их на те маршруты, где Столыпин появлялся крайне редко, либо не появлялся вообще. Это распыляло силы и средства Боевой организации, хотя внешне работа кипела. Когда же, видя тщетность таких попыток, рядовые боевики теряли терпение и начинали своевольничать, на сцену выходил куратор Азефа от Охранного отделения, полковник Герасимов. Для обеспечения “прикрытия” своего агента он прибегал к методу “спугивания”, организовывая, с подачи самого Азефа, демонстративную слежку за особо ретивыми боевиками. Те, естественно, слежку замечали и скрывались, бросая нажитое – конспиративные квартиры, экипажи, лошадей и тому подобное. Акция срывалась или откладывалась, то есть не совершалась, что и являлось конечной целью совместных усилий агента и куратора.
   Но это были “тихие” виды саботажных действий. И в таком виде они практиковались в противоборствах между отдельными, частными организациями, каких бы размеров они, организации не достигали. На межгосударственном же уровне саботаж практиковался в основном в периоды обострения взаимоотношений и чаще всего принимал “горячие” формы. Более того, в период “повышения температуры” во взаимоотношениях на государственном или межгосударственном уровне, саботажные методы активнейшим образом используются для ослабления экономики противника, задержки поставок снаряжения, боеприпасов и оружия для войск на театры военных действий и снижения морального духа войск и населения противной стороны. Чем больше приз, тем выше ставки. Чаще всего это происходило в виде диверсий на важных промышленных объектах или коммуникациях.
   Январь 1861 года, Северная Америка. Самуэль Фелтон, президент Wilmington & Baltimore Railroad, уже не раз прибегавший к услугам детективного бюро Аллана Пинкертона, срочно вызывает его в Балтимор, на это раз лично. Североамериканские Соединенные Штаты стоят на пороге Гражданской войны, и Фелтон опасался возможных актов саботажа на железных дорогах, которые могут организовывать и проводить сотрудники, сочувствующие южанам. Сыщик и два его помощника – Кейт Уорн и Тимоти Уэбстер поселились в городе под вымышленными именами. Вскоре прибыло еще несколько агентов. Слежка показала, что опасения Самуэля Фелтона были не напрасными – акты саботажа действительно готовились. Более того, в планы заговорщиков входило устройство покушения на президента страны Авраама Линкольна, который собирался остановиться в Балтиморе по пути в Вашингтон из Филадельфии. Это должно было послужить сигналом к поджогам мостов на железнодорожной линии Филадельфия-Уилмингтон-Балтимор и уничтожению паромных переправ во всем штате Мэриленд. Пинкертону удалось сорвать планы южан.
   Несомненно, диверсия является наиболее простым, быстрым и радикальным способом достижения необходимого саботажного эффекта. Но это всего лишь один из видов саботажных действий, правда, достаточно эффектный и заметный. Более того, диверсии чаще всего применяются после начала открытых “военных действий”, вместе с другими “последними доводами королей”. Наверное, именно поэтому в западной традиции диверсия и саботаж – слова синонимы. Однако фактически, саботаж – более широкое понятие, включающее в себя не только диверсионные действия, но и все остальные виды организованных, “умышленных” действий, ведущих к ослаблению противостоящей стороны. И ущерб от “тихих” действий, к примеру, срыва поставок или задержек и проволочек при исполнении заказов, зачастую бывает гораздо больше и ощутимей.
   В самый разгар “агадирского кризиса” в 1911 году, завод радиаторов в Германии аннулировал сделку по изготовлению и поставке радиаторов французской фирме “Клеман Баярд” для установки их на боевых дирижаблях. Но это был только один из элементов плана германской агентуры по снижению боеспособности и мощности вооруженных сил Франции. Недоброкачественный газ для тех же дирижаблей, поставленный немецкой химической фабрикой, расположенной в Ля-мот-брей, вывел из строя оболочку одного из них. Следует заметить, что к подобным действиям Германия готовилась загодя, организуя и насаживая сеть своей агентуры в странах – потенциальных противниках. В конце 19-го века немецкие фирмы сосредоточили в своих руках снабжение углем почти всех фортов на востоке Франции, поставку своих товаров нескольким органам военного ведомства. Добрались даже до снабжения Парижа, заполучив в свое владение Корбейские мельницы. Проанализировав проникновение германского капитала в экономику Франции, Леон Додэ в своей книге “Перед войной” еще в 1913 году обратил внимание на внедрение немцев “…в таких местах, которые представляют собой нервные узлы национальной обороны, и если эти пункты будут повреждены или разрушены неприятелем, то это повлечет за собой огромную помеху, если не целую катастрофу”. Додэ Л. Перед войной.СПб, 1913. С 106.
   Подобными методами действовала германская агентура и в период Первой мировой войны в странах Антанты. Как отмечалось в докладе начальника Центрального контрразведывательного отделения Главного управления Генерального штаба России, в разделе “Германская разведка при посредстве торгово-промышленных предприятий”, множество российских заводов, фабрик и промыслов было оснащено оборудованием германского производства. После начала Первой мировой войны “…запасных частей к немецким машинам не оказалось, на рынке не было нужных станков для перехода промышленности на мобилизованное состояние, не было необходимых материалов, ввоз которых в Россию находился почти исключительно в руках германских купцов и комиссионеров. Когда русская промышленность мобилизовалась, когда она сбросила с себя немецкую опеку, немцы произвели последнюю попытку задержать нашу самостоятельность в этой области. Многим из общественных деятелей известны жалобы русских изобретателей на неуспех применения их методов и способов производства благодаря немцам-техникам, медлительность в выполнении заказов, полные злого умысла ошибки в производстве военного снаряжения и т.д.”
   Так, например, в России, с объявлением войны, Выксунские горные заводы получили срочный наряд на поставку предметов и материалов от военного ведомства. Однако, часть заказа не была принята, хотя материальные и технические возможности для этого у заводов были. Исполнение оставшейся части заказа затянулось на целый год. И это не удивительно, ведь как показало расследование, проведенное комиссией генерала Батюшина, владельцами этих заводов были германские подданные – Лессинг, фон-Швенецах и другие. Подобные случаи “срочного” исполнения заказов от военного ведомства выявились и в российских отделениях кампаний АЕГ, “Сименс и Хальске”, “Сименс Шукерт”, затягивавших поставку оборудования для оснащения российских боевых кораблей. Этой же комиссией было установлено, что крупные партии сахара, отправленные сахарозаводчиками Юго-Западного края в Персию для поддержания там стабильного курса российского рубля, транзитом ушли в Турцию, а оттуда – в Германию. Это, конечно, был высший пилотаж саботажной деятельности германских спецслужб – приобрести продовольствие для нужд Германии, одновременно отбирая его у противника. Подобными способами действовала германская агентура и в нейтральных Скандинавских странах, перекупая стратегические товары, предназначенные для поставок в Россию. Из того же доклада руководителя Центрального контрразведывательного отделения следует, что “В сопредельной с Россией Швеции германское правительство развило необычайно энергичную деятельность, мобилизовав для этого при посредстве германских банков и гамбургского “Комми-Ферейна” не только шведских купцов и некоторых банковских деятелей, но и лиц различных профессий и общественного положения. Работа германских агентов была чрезвычайно разнообразна. Главные силы были мобилизованы для закупки и доставки в Германию важнейших для фронта и тыла шведских товаров и для противодействия таким же закупкам и заказам, делаемым Россией. Нам приходилось искать в Швеции, равно как и в остальных скандинавских странах, металлы, станки, азотную кислоту, хлопок и химический полуфабрикат. В этом направлении развивались противодействия со стороны Германии, которая, с одной стороны, покупала все то, что могло быть использовано русской военной промышленностью, а с другой – при посредстве принимающего в политической и военной жизни Германии близкое участие “Гандельстага” отправляло на шведский машинный рынок непрочные и устарелые уже механизмы и орудия производства…”.
   Идея подстрекательства национальных меньшинств России против центральной власти, существовавшая в германском правительстве в эти военные годы, получала не только политическую, но и вполне материальную поддержку. В 1915-1916 годах в Локштедском лагере, специально организованном около Гамбурга, под руководством германских “советников” прошли военную подготовку по ведению разведки, саботажных актов и прочим методам партизанской войны около двух тысяч финнов. Правда, до “горячего” варианта не дошло – осторожные финские политики в большинстве своем не одобрили эту деятельность и приостановили процесс подготовки агентов.
   Очень большие проблемы германская агентура создавала в Малой и Средней Азии, а так же на Дальнем Востоке. “Васмус Перидский”, молодой консул Германии в Бушире (Персия), организовал горные племена этой страны для противодействия Британским войскам. Налеты небольших групп на транспорты с продовольствием и боеприпасами парализовали снабжение Британских войск и затянули Месопотамскую кампанию. К 1916 году Васмус контролировал территорию больше Англии и Франции, взятых вместе и оттягивал на себя несколько десятков тысяч солдат и офицеров Британской армии и четыре корабля флота Ее Величества. Более мелкие агентурные силы действовали в Кашгаре, Китайском Туркестане и в Афганистане, отвлекая на охрану коммуникаций значительные силы российских войск. Но особенно жестокая борьба разгорелась в Северном Китае, где для саботажно-диверсионной работы немцы создали специальную организацию Гун-вэй-туань. Ее задачами были порча и уничтожение транспортных средств и сооружений – мостов, станционного оборудования, портовых сооружений, складов и арсеналов.
   Для отвлечения или распыления сил достаточно часто использовалась дезинформирование. Так, в начале 1915 года немецкой агентурой в Манчжурии был запущен слух о высадке диверсантов с германского самолета для диверсии на Кругобайкальской железной дороге. Срочно выделенные средства и силы для усиления охраны и поиска агентов были полностью израсходованы на то, чтобы в конце концов установить – немецкий самолет действительно совершил посадку, но всего лишь для дозаправки.
   Хорошие агентурные позиции и деловые связи с американскими транспортными кампаниями позволили Германии тормозить погрузку и отправку военных грузов в Архангельск и Владивосток. Очень часто применялся метод “раздельной отправки”. Он заключался в том, что с целью “более полного использования объемов трюмов грузовых кораблей и экономии на упаковке” оружие транспортировалось в разобранном виде. Полагалось, что сборка будет производиться на местах. Так оно и происходило, но в порты прибывали “орудия без замков, винтовки без затворов или без боевых пружин, которые поступали потом через несколько месяцев, так же в разрозненном виде”.
   Акты саботажа устраивались и на самом производстве в Америке. В отчете германского посла в США Бернсдорфа отмечалось, что германские агенты побуждали квалифицированных рабочих и инженеров покидать работу на военных заводах. “Мы можем дезорганизовать и задержать на месяцы или даже совсем расстроить производство снаряжения в Бетлехеме и в штатах Среднего Запада”, писал он. Проведенное американскими властями расследование установило, что волнения и длительные забастовки на ряде военных заводов явилось результатом деятельности работников, устроившихся на эти заводы через “Бюро труда”, возглавляемое немцем Либау.
   Страны Антанты в долгу не оставались. Начальник разведывательного бюро австрийского Генерального штаба Макс Ронге в своей книге воспоминаний “Разведка и контрразведка” рассказывает, что по его данным “…противники центральных держав … были весьма заинтересованы в том, чтобы установить состояние нашей промышленности и тем самым выяснить предел нашей выносливости. Вместе с тем они стремились выяснить те скрытые пути, для получения минимального количества крайне необходимых предметов из нейтральных стран. Выяснив эти пути, Антанта намеревалась использовать все свое мощное влияние, чтобы их ликвидировать, и этим приблизить свою цель – взять нас измором. … Для диверсий открывалось широкое поле деятельности в условиях трудности снабжения: нарушение производства путем порчи машин и трубопроводов, поджоги заводов и складов, взрывы и повреждения железнодорожных станций и паровозов, распространение эпизоотий”.
   Превосходство Германии на первом этапе войны в артиллерии, особенно тяжелой, заставило Францию направить свою агентуру для проведения саботажа и диверсий на заводах Круппа в Эссене, а так же в Штутгарте, Фрейнбурге и других городах, где были сосредоточены промышленные предприятия, работающие на оборону. Досталось и нейтральной Швейцарии. В мае 1918 года в Берне, на судебном процессе по делу группы под командованием драгунского лейтенанта барона Мориса Межо фон Тилля вскрылись неприглядные для Франции факты. Кроме обычной разведки, его команда из 20-ти человек организовывала забастовки, взрывы на электрических предприятиях фон-Вальдштут, отравление скота. Некто Дрейфус, правая рука Мориса Межо, руководил саботажно-диверсионной работой в Германии. На его счету взрывы карбидной фабрики в Бадене и нескольких оборонных предприятиях в Шаффгаузене, отравление скота прямо в железнодорожных вагонах, поджоги. Но иногда применялись и более оригинальные методы, направленные на снижение боеготовности войск, вроде заражения военных венерическими болезнями через особо подосланных женщин или срыва отдыха в тылу. Как вспоминал в своих мемуарах видный английский разведчик, бригадный генерал Джордж Хилл, “Германская армия пользовалась страной как местом отдыха для дивизий, уставших на Западном фронте (после заключения Брестского мира, прим автора). Украина стала гигантским санаторием. В течении пяти или шести недель бригады солдат отдыхали в деревнях, хорошо питаясь и наслаждаясь природой. Затем они легкими этапами возвращались в Германию и получали в ходе марша подготовку, необходимую для того, чтобы вновь обрести боеспособность. Нашей задачей было изнурить немцев как можно больше”. Одним из способов были ночные рейды в места стоянок германских войск “…отдельной секцией русских офицеров-патриотов, действовавших против германских передовых линий; вооружавших крестьян; пускавших под откос военные поезда, курсировавшие между Германией и фронтом; изнурявших противника всеми способами”.
   В России, в период после Октябрьской революции и во время Гражданской войны саботаж вырос до невиданных высот. Саботировали как одна, так и другая стороны. Широко известны случаи саботажа властям чиновниками, служащими банков и прочими специалистами. Сразу после Октябрьских событий 1917 года банкиры, выдав чиновникам старого госаппарата зарплату на три месяца вперед, объявили бойкот Советской власти и прекратили выдачу денег для оплаты труда рабочих. По негласной договоренности с фабрикантами банки перестали выдавать деньги заводам, на которых был установлен рабочий контроль. Кроме того, “теневые” тресты внедрили своих агентов в государственные учреждения и на заводы, организовав “параллельную” систему снабжения “своих” предприятий, отрывая от производства и без того скудные сырьевые ресурсы. Не зря Всероссийская Чрезвычайная Комиссия изначально создавалась “для борьбы с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем”. Сегодня, кроме специалистов, мало кто знает, что на заре своей деятельности эта грозная организация состояла всего из трех отделов – одного информационного и двух организационных, причем один из них занимался исключительно борьбой с саботажем. Но в недрах и этой организации саботаж временами находил себе поле для деятельности. Одну из блестящих операций провел Владимир Орлов, бывший царский контрразведчик. Это был большой знаток саботажных методов борьбы, так как в свое время он активно работал в комиссии генерала Батюшина, упоминавшейся выше. Пользуясь неразберихой первых дней новой власти, он сумел проникнуть в Петроградскую ЧК под именем Болеслава Орлинского и некоторое время проработать там сначала председателем шестой комиссии по уголовным делам города Петрограда, а затем следователем всего северо-западного региона. Помимо своей основного задания – сбора информации, перед ним стояла еще одна задача – помощь беглецам, бывшим офицерам царской армии. И он неплохо справлялся с ней на протяжении всего периода своей службы в ЧК. Завоевав служебный авторитет, он добился от руководства распоряжения о том, чтобы дела всех граждан, у кого было найдено оружие, направлялись к нему. Этим бюрократическим ходом он смог спасти жизни многих русских офицеров. Основным методом его работы было искажение данных или полное уничтожение документов, компрометирующих задержанных. Затем следовала симуляция сумасшествия, подтвержденная следователем и освобождение из под ареста. Кроме того, через руки Орлова проходило огромное количество личных документов, в том числе и паспортов. Часть из них он просто похищал и впоследствии по ним устраивал высылку “сумасшедших” из России через Стокгольм.
   Практиковал саботаж и пролетариат. По свидетельствам участников подполья, опубликованным в 20-е годы, “рабочие Читы набивали для атамана Семенова в гильзы “больше шерсти, чем пороху”, благодаря чему пули не только не долетали до цели, но частенько застревали в канале ствола; рабочие-ижевцы с такой же целью набивали гильзы песком, подмешивая немного пороху, и т.д”.
   Первая мировая война закончилась победой стран Антанты, но помимо того, что мир оказался расколотым на два лагеря и начала подниматься волна национально-освободительного движения, конфликты между победителями и побежденными были всего лишь загнаны в подполье. Кроме того, следует учесть, что после Мировой войны произошел серьезный сдвиг в психологии и морали населения, особенно активной его части и не в лучшую сторону. Поэтому саботажные процессы нашли множество поклонников, не имевших возможности выступать в открытую борьбу. Собственно говоря, саботаж практически всегда активно применяется на первых этапах повстанческо-освободительного движения и является излюбленным методом борьбы разного рода организаций радикальной оппозиции, повстанцев и городских партизан. Самый простой и излюбленный метод экономической и политической борьбы пролетариев всех времен и народов - забастовка. Особенно она коварна в ее “сидячем” варианте, известном больше как “волынка”. Рабочие выходят на работу, но не работают. Чаще всего забастовки применялись при локальном противостоянии с местными хозяевами предприятий. А при борьбе с самой административной системой в ход шли более радикальные методы. Апрель 1920 года, Ирландия. В ночь под пасху в Дублине, Корке и других местах сожжены конторы, ведающие сбором подоходного налога. Спустя несколько дней эта же участь постигла еще более 30-ти таких контор. Всего было уничтожено 153 налоговые учреждения в 32 графствах. Сбор подоходного налога нарушился на несколько месяцев, бюджет остался без денег, а “английские собаки и их прихвостни” - без содержания.
   В связи с тем, что Германия не выплачивает репатриации, войска Франции и Бельгии в ноябре 1923 года оккупировали Рур. Считалось, что таким образом контроль за исполнением экономических решений Версальского договора будет более эффективным. Не имея ни какой другой возможности предотвратить оккупацию или активно ей противостоять, Германия отвечает на эту акцию пассивным сопротивлением и саботажем.
   Мнения по поводу огромного числа случаев саботажа и вредительства времен “больших чисток” в 30-е годы в СССР существуют разные. Поэтому не хотелось бы приводить это в качестве примеров - настолько уж этот период богат “фактами”. Интересно иное, известное небольшому кругу посвященных. Руководители советских спецслужб, пройдя школу подполья еще в царское время, отлично знали методы “тихой войны” и применяли ее на всех “тайных фронтах”. Западная Белоруссия, Прибалтика, Германия – основные места действий небольших отрядов подпольщиков и партизан, готовивших в 20-е годы народные восстания перед приходом армии-освободительницы. Именно здесь начинался боевой путь многих советских ассов подпольной и партизанской саботажно-диверсионной работы, особенно в ее “горячем” варианте. Путь, который впоследствии проходил по тылам противников на Пиринейском полуострове, в оккупированной Европе, Белоруссии, Украине, Прибалтике. Кирил Орловский (он же “Муха-Михальский” в Западной Польше и Белоруссии, он же “Стрик” в Испании,) Александр Рабцевич (он же “Виктор” в Испании, будущий герой Советского Союза), Станислав Ваупшасов (он же “Альфред”, он же “Саша” в Испании и тоже Герой Советского Союза) – вот только самые известные имена.
   Но и на своей территории в эти тревожные годы советские спецслужбы тоже преуспевали в саботаже. И знаменитые и малоизвестные широкому кругу операции “Трест”, “Синдикат”, “Тарантелла”, “Мечтатели”, “Ласточка” и тому подобные, проводившиеся ОГПУ в течение нескольких лет, можно отнести к блестящим образцам саботажных действий в противоборстве на уровне организаций, когда организованные советскими спецслужбами “мнимые цели” свели на нет усилия западных спецслужб и белоэмиграции.
   Немалые усилия в эти неспокойные годы советские спецслужбы направляли на организацию саботажа за рубежами страны, отлично понимая, что в случае начала военных действий срыв производства и поставок военной техники и вооружений станет большим подспорьем для воюющей армии. Понимали также и то, что на чужой территории к таким действиям необходимо готовиться загодя. Одна из групп, занимавшаяся этим - группа под руководством Якова Серебрянского, начавшая свою работу в 1926 году. Это было глубоко законспирированное подразделение. Даже сейчас о нем известно в основном только по слухам. До последнего времени считалось, что это была небольшая группа, выполнявшая спецзадания высшего руководства страны, причем в основном террористического характера. Похищение генералов Кутепова и Миллера, архивов Троцкого, ликвидация перебежчиков Рейса (Порецкого) и Агабекова – вот неполный перечень “громких” операций этой группы. Но, как оказывается, это только верхний слой, прикрывавший более масштабные операции “Группы Серебрянского” не только от широких слоев населения, но и от своих же коллег. Только недавно в открытых источниках появилась информация о том, чем занимались эти специалисты “в перерыве между боями” - активно готовились к проведению широкомасштабных актов саботажа и диверсий на случай “горячей поры”. Всего за несколько лет они смогли покрыть всю Европу, часть Малой Азии и США сетью нелегальных резидентур, предназначенных для диверсионной работы. Агенты сети Серебрянского действовали в Палестине, Франции, Скандинавии, США и, конечно же в Германии. Размеры сети достоверно неизвестны, но были поистине огромны. Только сам Серебрянский лично завербовал около двухсот агентов. Вся сеть находилась в “дремлющем” состоянии, ожидая начала военных действий. Тогда она и должна была сказать свое веское слово. Для более эффективной диверсионно-саботажной работы по запросу Якова Серебрянского еще в начале 30-х годов технические специалисты всех промышленных наркоматов СССР проанализировали наиболее серьезные аварии, произошедшие на промышленных предприятиях и выдали рекомендации о том, как это может “повториться” на подобных объектах. Позже все эти рекомендации тщательнейшим образом изучались слушателями “Школы Серебрянского” - секретного учебного заведения по подготовке кадров для нелегальных закордонных диверсионных резидентур. Полуофициально признано, что боевое крещение эта сеть получила с началом Гражданской войны в Испании. Известно и то, что ее агентура выводила из строя военную технику, предназначенную для франкистских войск и корабли, на которых она доставлялась. Но даже в наше время точных и достоверных данных очень мало – настолько законспирированной была эта деятельность.
   Немного больше известно о работе другой нелегальной сети, действовавшей параллельно. Впрочем, вполне возможно, это были звенья одной цепи. Начиная с середины тридцатых годов, в портах Северной Европы действуют люди из “Лиги Эрнста Вольвебера”. Бывший моряк, а с 1932 года депутат рейхстага, начиная с 1934 года, он создал глубоко законспирированную группу советских агентов со специальной задачей – саботаж морских перевозок. Прикрытием для его баз стала серия комфортабельных, хорошо оборудованных международных клубов моряков, разбросанных по портам Западной Европы и обеим Америк. И здесь сработал основной принцип советских спецслужб – одна операция прикрывает другую. Прежде всего, эти заведения были прекрасными и вполне легальными “почтовыми ящиками”. Кроме того, с помощью дешевой выпивки и девиц, здесь легко вербовались связные из числа моряков для передачи более весомых “посылок”. Но самая серьезная работа велась на складах и в подвалах этих заведений. Хранение взрывчатки и сборка взрывных устройств, разработка планов и инструктаж агентов-исполнителей, изготовление фальшивых документов – полный набор работ по обеспечению саботажа и диверсионной работы. Над этим работала группа специалистов из двадцати пяти человек. Это были мастера на все руки, отобранные лично Вольвебером. В основном немцы, но были и шведы, бельгийцы, датчане, французы и даже один англичанин. Сам Вольвебер лично руководил разработкой и проведением главных операций. Считается точно установленным, что гибель итальянского корабля “Фелчи”, утонувшего в заливе Таранто и разрушение японского судна “Тачима Мару”, следовавшего из Роттердама на Дальний Восток – дело рук людей из “Лиги Вольвебера”. А после начала Гражданской войны в Испании их главной задачей была организация срыва поставок военных грузов франкистским войскам и работа приобрела широкий размах. Основной метод работы – затягивание сроков на погрузку товарных партий. Ну а затем – взрыв или пожар на корабле в открытом море. В своем меморандуме от 10 июня 1941 года шеф Главного управления имперской безопасности Рейнгард Гейдрих относил на счет этой организации 16 германских, 3 итальянских и 2 японских судна. Действовали и в одиночку. Агент Ф. выводил из строя двигатели германских транспортов, снаряженных к отплытию из Франции в Испанию, заливая в них ртуть. Войдя во вкус, ребята из “Лиги Вольвебера” перенесли свои операции на сушу, устроив аварию на электрических сетях шведских рудников, снабжающих Германию железной рудой.
   Нацистские спецслужбы тоже не зевали и отрабатывали свой хлеб сполна. Еще до начала путча генерала Франко на территориях сопредельных государств организовываются предприятия для поставок оружия и боеприпасов мятежникам. Так, например, еще в июне 1936 года один из агентов Абвера учреждает “Испано-Марокканское авиатранспортное предприятие, Лтд.” (“Хисма”) и получает в свое распоряжение 20 “Ю-52” для доставки в Испанию испано-марокканских партизан. Но некоторые из учрежденных фирм наоборот, помогают республиканцам. Правда, помощь эта была достаточно оригинальная. Группы немецких мастеров в специальных лабораториях-мастерских выводили из строя оружие и боеприпасы перед их поставкой войскам Испанской Республики. Последствия были крайне тяжелыми. Винтовку без бойка еще можно починить, если вовремя проверить. Но что делать с гранатами, взрывавшимися сразу же после того, как вырвано кольцо предохранительной чеки? И, что самое главное, жаловаться и объяснять в чем дело некому.
   Впрочем, в эти годы, немецкие спецслужбы действовали не только против испанских республиканцев. 13 апреля 1936 года в английской прессе появилось сообщение Адмиралтейства о несчастном случае, произошедшем с двигателем подводной лодки “L-54” во время пробного пуска на верфи в Девенпорте. Причина – гаечный ключ, обнаруженный впоследствии в картере. Впрочем, его могли просто забыть рабочие-ремонтники. Но кто воткнул парусную иглу в главный кабель злополучного линкора “Ройял Оук”? Она была совершенно случайно обнаружена перед очередным выходом в море. Подобный случай произошел и на подводной лодке “Оберон” перед самым выходом в учебный поход, но повреждение вовремя обнаружили еще в гавани. А вот подводной лодке “Тетис” повезло меньше - катастрофа произошла уже в Ливерпульской бухте.
   Гражданская война в Испании по праву считалась полигоном, на котором противоборствующие стороны отрабатывали способы и методы ведения войны, военную технику и вооружение. Причем, не только в “горячем”, но и в “холодном” варианте. Не зря знаменитое выражение “пятая колона” родилось именно в Испании. В противовес ей, уже в первые месяцы своего присутствия на Пиренеях, советские советники занялись организацией подрывной работы в тылу франкистов. В основном это были партизанско-диверсионные операции, но отдельные специалисты засылались в тыл именно для организации саботажа. Кстати, именно в испанских спецшколах прошел обучение такой специалист по организации сети саботажников и диверсантов как Йосиф Григулевич (Юзек). Уже в годы Второй мировой войны он организовал и возглавил диверсионно-разведывательную сеть в Латинской Америке. Только за два с половиной года им удалось утопить или вывести из строя десятки судов, перевозивших стратегические грузы из Буэнос-Айреса в Германию. А впоследствии, уже в конце сороковых годов, помимо “чистой” работы по добыче разведданных, вместе с бывшим помощником Эрнста Волльвебера Куртом Визелем он организовывал базы для диверсий в портах на побережье США.
   Не смотря на то, что саботаж – зачастую оружие безадресное, иногда саботажники сталкивались напрямую, что называется лоб в лоб. Так, например, один из организаторов саботажно-диверсионной работы в Испании, С.А.Ваупшасов (Альфред) сам едва не стал жертвой саботажа. При эвакуации из Испании самолет с группой советников заправили бензином, разбавленным водой и в полете над горами двигатели заглохли. Только исключительное мастерство пилотов спасло их от смерти. Но на этом злоключения не закончились. При проверке агрегатов после ремонта выяснилось, что поврежден маслопровод. Слава богу, это обнаружилось тогда, когда их самолет еще только выруливал на взлетную полосу – очевидно саботажники перестарались.
   Вторая Мировая война открыла саботажу огромное поле для деятельности. Наряду с диверсионными и пропагандистскими, саботаж стал основным методом борьбы на невидимых фронтах Второй Мировой войны.
   С началом военных действий против союзных войск и оккупации Западной Европы Уинстон Черчилль призвал “зажечь пожар войны на оккупированных территориях”. Премьер-министр знал, что говорил. Еще в начале века, будучи военным корреспондентом на англо-бурской войне, он был пленен бурами, но совершил дерзкий побег. Именно тогда, скитаясь по тылам, он понял – сила фронта напрямую зависит от крепости тыла. В своем письме лорду Галифаксу Черчилль писал: “Мы должны использовать самые разнообразные методы, включая военный и промышленный саботаж, волнения и забастовки среди рабочих, постоянную пропаганду, террористические акты, направленные против предателей и немецких лидеров, бойкоты и бунты” Следуя его призыву, английские спецслужбы создают для этого Управление Специальных Операций. Весьма примечательно то, что его оперативные структуры находились в подчинении военно-экономического министерства. Создавая и поддерживая национальные организации Сопротивления на оккупированной нацистами территории Европы, помимо сбора разведывательной информации, Управление занималось организацией разработкой, планированием и проведением саботажа. Несомненно, основным видом саботажных работ были диверсиии. Еще в декабре 1939 года Управление приступило к разработке операции по уничтожению портовых сооружений металлургических комбинатов в Оксельсунге и Нюкопинге, осуществлявших поставки для танковых заводов Германии. В сентябре 1942 года команды агентов УСО взорвали электростанцию в Гломфьорде, снабжавшую электроэнергией крупный алюминиевый завод, а в октябре – одну из железорудных шахт Фосдалена в районе Северного Тренделага. В начале ноября 1943 года были взорваны наиболее важные технологические узлы на заводе Пежо во Франции, выпускавшем бронированные орудийные башни и транспортные средства для вермахта. Примечательно, что в разработке операции принимал участие владелец завода – Рудольф Пежо, тайно поддерживавший Сопротивление. Он и подсказал разработчикам операции наиболее уязвимые цели. Пожары от диверсий полыхали по всей Европе. Но при случае использовались и не такие прямолинейные методы. В Бухаресте англичане создали подставную компанию по закупке нефтеналивных барж. Это позволило резко снизить объем поставок румынской нефти в Германию. Летом 1944 года в Норвегии агенты УСО сорвали план, по которому предполагалось организовать отправку в Германию 80 тысяч инженеров, мастеров и высококвалифицированных рабочих. Они уничтожили машины, изготавливающие регистрационные перфокарты и офис, где хранились списки специалистов, намеченных к отправке в Германию. Пытаясь восстановить списки, немцы объявили, что выдача талонов на продовольствие будет производиться только по предъявлению мобилизационной карточки. Но и этот план был сорван агентами УСО. 26 июля они напали на фургон, перевозивший 75 тысяч продовольственных талонов, реквизировали их и раздали населению.
   В свою очередь Германия предпринимала отчаянные попытки снизить промышленный потенциал союзников. Второй отдел военной разведки Германии – “Абвера”, создавался именно для проведения саботажа и подрывной деятельности. Еще в 1934 году в Вильгельмсхафене создается спецшкола по подготовке диверсионно-разведывательных операций в Западной Европе. В этом же году подготовлена и распространена (по личному указанию Гитлера) секретная “Памятка по борьбе с диверсиями и саботажем”. С 1938 года группа “Т” (техника) подразделения Абвер-2 в исследовательской лаборатории в Мюнхене начала разрабатывать и испытывать различные химпрепараты для вывода из строя авиационных двигателей. Предполагалось, что это будут вещества в виде примесей к топливу, вызывающие “детонационный стук” и практически мгновенный выход двигателя из строя. Препараты изготавливались в виде порошка или концентрированной жидкости для удобства хранения и транспортировки. В июле 1939 года диверсионное спецподразделение “Промышленная охрана Верхней Силезии”, переименованное в “Германскую компанию”, приступает к усиленным тренировкам и отработке операций по проведению акций саботажа и диверсий. В сентябре этого года, сразу же после объявления войны Германии Великобританией и Францией, Абвер начинает проводить операции по поставке взрывчатки ирландским и уэльским сепаратистам для диверсий на предприятиях оборонной промышленности Великобритании и судах Королевского военно-морского и торгового флота. В ноябре оберст Оскар Риттер фон Нидермайер составляет для ОКВ докладную записку “О международной политике и практике ведения военных действий в Передней Азии и на Ближнем Востоке”, в которой дает перспективный анализ и предложения по проведению актов саботажа и прочих видах подрывной деятельности в странах этого региона. В конце 1939 года Абвер-2 начинает операции в портах Румынии, Болгарии и Греции против судов западных союзников. В угольные бункера подбрасывается взрывчатка, замаскированная под куски угля, а в ящики с грузом закладываются бомбы с прецизионными взрывателями с часовыми механизмами, установленными на срабатывание за пределами трехмильной зоны. Индус Генри Обед, агент Абвера в Антверпене, получает подобные бомбы для закладки в на британские торговые суда, находящиеся в порту. В конце февраля 1940 года утверждается план актов саботажа и диверсий на военных объектах в Норвегии на случай высадки союзнического десанта. В нем предусматривается выведение из строя железорудных и медных рудников, блокирование железнодорожного узла в Нарвике. В мае, с началом германского наступления на Францию, Бельгию и Голландию спецгруппа “В” (то нем. der Brand - пожар), получив оружие и взрывчатку на парашютах, приступает к проведению акций саботажа и диверсий во Франции.
   В апреле 1942 года заканчивается разработка операции “Пастух” по проведению крупномасштабных диверсий в США. В качестве объектов выбраны электростанция в Теннеси, снабжающая электроэнергией алюминиевые заводы, предприятия “Алюминиевого концерна”, криолитовый завод в Филадельфии, заводы в Чесапике, водохранилище в Огайо, железнодорожное депо в Пенсильвании и стратегически важные мосты в Нью-Йорке. Для проведения этой операции в июне во Флориде и в Лонг-Айленде с германских подводных лодок были высажены две группы агентов. Правда, не успев провести ни одной акции, они были арестованы.
   Не отставало от Абвера и Главное управление имперской безопасности, одной из задач которого была борьба с саботажем, как в самой Германии, так и на оккупированных территориях. В 1940 году по инициативе ее шефа Гейдриха началась операция “Бернхард” по изготовлению фальшивых английских фунтов стерлингов. Их качество было таким высоким, что они принимались большинством банков мира. Всего фальшивых банкнот было изготовлено на сумму около 150 миллионов фунтов стерлингов. Фальшивки сбывались в нейтральных странах Европы, и на Ближнем Востоке. Оригинальный способ сбыта практиковался в Италии. На фальшивые фунты стерлингов у партизан закупалось оружие, поставлявшееся им союзниками.
   Как и в годы Первой Мировой войны, немецкие промышленники саботировали военное производство в странах антигитлеровской коалиции. Действовали они через свои довоенные экономические связи. Еще в конце 20-х и начале 30-х годов экономические интересы германских и американских магнатов переплелись настолько тесно, что даже после объявления войны европейские филиалы ИТТ и “Форд” продолжали работать на нацистскую военную машину. И ничего не было сделано для того, чтобы прекратить эту работу. Но основные схватки происходили за продукцию Шведского промышленного гиганта СКФ, производившего шарикоподшипники, без которых немыслимо производство самолетов, танков и прочей военной техники. Еще до войны руководители американского филиала СКФ пообещали взять на себя поставки шарикоподшипников филиалам германских и итальянских фирм в Латинской Америке в случае английской блокады. Стоит ли удивляться такому повороту событий, если одним из директоров американского треста СКФ был троюродный брат жены Германа Геринга Гуго фон Розен. Правда, здесь стоит вспомнить, что на этом пути поставок военного оборудования из Южной Америки в Германию встали советские спецслужбы – специалисты по саботажу и диверсиям группы Григулевича (см. выше). Но срыв поставок готовой продукции для германского Вермахта не увеличивал ее производство в США – шарикоподшипники продолжали уходить мимо американских военных заводов. Летом 1943 года один из служащих СКФ прибыл в Вашингтон чтобы лично доложить заместителю начальника управления военного производства о том, что СКФ, имея все возможности для расширения производства, намеренно не делает этого. Так, например, кампания “Кертис-Райт авиэйшн корпорейшн”, выполнявшая немалую долю заказов от ВВС США, на протяжении пятнадцати месяцев после Перл-Харбора не только не получила необходимого количества шарикоподшипников, но и едва не потерпела крах. Все это сказывалось на состоянии боеготовности военно-воздушных сил США и эффективности их операций в Европе. Сенсационный доклад спокойно выслушали и так же спокойно “положили под сукно”. И сделал это ни кто иной, как Уильям Л. Бэт, второй директор американского треста СКФ, бывший в это время тем самым заместителем начальника управления военного производства.
   Не имея возможности выступать открыто, население оккупированных территорий Советского Союза боролось против оккупантов по-своему. Правда, следует отметить, что саботаж в городах отличался от саботажа в сельских районах. Основной товар села – продовольствие. Его потребляет и свой и чужой, и если его не произвести, не вырастить, то и сам с голоду помрешь. Поэтому саботаж на селе был направлен в первую очередь на срыв поставок сельскохозяйственных продуктов для нужд оккупантов. И здесь сельское население, прошедшее хорошую школу во времена голодоморов и продразверсток, не надо было особо учить и убеждать. В отличие от планов производства, планы поставок сельхозпродуктов срывались систематически. Способы были просты – продукты прятались, а амбары и прочие складские сооружения сжигались. Или имитировались налеты, грабежи. Концов не найти.
   Главная цель насильственных заготовок продовольствия для обеспечения вермахта за счет ресурсов оккупированных территорий была сорвана. К весне 1942 года из планируемой заготовки зерна в объеме 2,4 млн. т. удалось собрать только 1,1 млн. т. Командующий тыловым районом группы армий “Центр” докладывал о потерях продовольствия: “… Если пересчитать на солдатскую единицу, то этого (потерянного, прим. автора) продовольствия хватило бы для снабжения 300-тысячной армии хлебом в течение года, мясом – в течение 3 месяцев, картофелем – в течение 4-х месяцев”.
   Иные способы саботажа применялись в городах. Захватив основные промышленные центры на Украине и Белоруссии, оккупационная администрация сразу же приступила к немедленному восстановлению промышленных предприятий на оккупированных территориях. Немалые надежды возлагались на использование местного населения, квалифицированных специалистов. С середины декабря 1941 года рейхсминистр по делам восточных территорий Альфред. Розенберг ввел принудительную трудовую повинность для взрослого населения. Поэтому одним из способов саботажа было симулирование болезней и уклонение от работ под различными предлогами. Поджоги бирж труда, уничтожение учетных списков работников, фальсификация данных о квалификации, уклонение от регистрации – в дело шло все. Но даже если немцам и удавалось найти специалистов и загнать их на работу, накал саботажной борьбы не ослабевал.
   Всего, по официальным данным историков, из 102 машиностроительных заводов, оказавшихся на оккупированной фашистами территории к началу 1942 года было восстановлено только 57. И то, частично, так как до войны на них работало более 150 тыс. человек, а при немцах – всего около 10 тысяч.
   Но основная борьба разгорелась на железнодорожных предприятиях. Это и вполне понятно, ведь коммуникации – кровеносные сосуды войны. Помимо партизан и диверсионных групп, уничтожавших эшелоны на станциях и перегонах, патриоты проводили активные саботажные работы в депо, при ремонтах железнодорожной техники. За восемь месяцев 1942 года на Конотопском вагоноремонтном заводе было испорчено 245 паровозов. Классическими способами были: засыпка в буксы песка или мелкой железной стружки, слабое крепление дышла и тому подобное. Иногда применялась порча отдельных частей механизма или агрегата. Раскаленным металлическим прутом изнутри прожигалась оболочка тормозного шланга. Внешне никаких признаков брака, но при торможении шланг лопался, не выдерживая давления воздуха, и тормоза отказывали. Результат – сход эшелона под откос.
   Частенько применялось элементарное затягивание работ. Знаменитый на всю страну “Майор Вихрь”, он же Евгений Березняк, оставленный для подпольной работы на Днепропетровщине, начинал именно с этого. В апреле 1942 года он устроился разнорабочим на железную дорогу и при помощи австрийца Пауля Рубежа организовал срыв работ по прокладке второй железнодорожной ветке на участке Димурень – Межевая.
   Но, кроме вывода из строя заводских и фабричных механизмов, порчи инструментов и растаскивания сырья применялись и более тонкие методы, как, например нарушение технологических норм и режимов. Продукция выпускалась в нормальных запланированных объемах, но совершенно ненормального качества. Так, например, на овчинно-шубной фабрике г. Прохорова Ленинградской области при изготовлении валенок рабочие увеличивали долю поваренной соли в дубильном растворе. Полученные валенки нормально проходили фабричный контроль качества и приемку заказчиком, но затем очень быстро приходили в негодность.
   Оригинальную форму саботажа применили украинские партизаны в марте 1944 года во время наступления войск 3-го Украинского фронта на николаевско-одесском направлении. Учитывая специфику территории – степь да степь кругом, а так же то, что противник пользовался устаревшими полевыми картами, из местных жителей были составлены “группы маршрутчиков”, направлявших отступавшие гитлеровские части по ложному пути, внося тем самым неразбериху в передвижение германских войск и нервируя их штабы.
   Даже в полностью контролировавшихся немцами структурах, акты саботажа бывали не единичными. Манфред Генрихович Эсси-Эзинг, “Доктор Эссен”, назначенный немцами главным врачом Павлоградского лагеря военнопленных, провоцировал у заключенных симптомы страшных болезней. Их “списывали подчистую” и вывозили из лагеря умирать, сбрасывая в балки Днепропетровщины. Таким образом в партизаны было переправлено более тысячи человек и около пяти тысяч человек спасено от угона в Германию. Уже позже Андрей Вознесенский написал о нем светлую, щемящую своей грустью балладу “Доктор Осень”.
   Следует отметить, что некупированные территории Советского Союза были единственными из территорий, граничивших с воюющей стороной по суше, где саботаж практически не применялся, не смотря на все попытки германских спецслужб его организовать. Причин тому несколько. Прежде всего – отсутствие достаточной политико-социальной базы и, конечно же, высокоэффективной работы советских спецслужб. Кроме стандартных методов борьбы с саботажем, они эффективно использовали и более тонкие, прошедшие испытания еще в 20-30-е годы – подставные “оппозиционные организации”. Наиболее известная из них на сегодня - операция “Монастырь”, разработка которой началась летом 1941 года. В ее ходе советские спецслужбы “подставили” немцам фиктивную “монархическую” организацию “Престол” и полностью контролировали все действия германской агентуры, не позволяя проводить ей активную саботажную работу или имитируя ее. Подобная, но менее известная операция, была проведена в Узбекистане, где был создан мифический Националистический Центр, представители которого вышли на гестапо. Пользуясь полным его доверием, в 1943 году Центр сорвал несколько крупных диверсий в Средней Азии.
   Еще одна операция советских спецслужб, проводившаяся в конце войны, с августа 1944 года по май 1945. - “Березина”. В ее ходе, под контролем органов НКВД, в тылу Советской Армии была организована фиктивная немецкая воинская часть, якобы собранная из попавших в окружение немецких войсковых групп под командованием подполковника Шерхорна, взятого в плен и перевербованого чекистами. Данные о том, что такая часть существует, были переданы по каналам связи операции “Монастырь”, пользовавшимся полным у доверием немцев. Немецкая служба безопасности и генеральный штаб германских сухопутных войск приняли решение оставить эту группу в тылу для проведения диверсий на коммуникациях советских войск. На ее снабжение германское командование выделило немалые силы, оторвав их от решения других диверсионных задач. Кроме грузовых контейнеров с боеприпасами, медикаментами, продовольствием, рациями и одеждой в белорусские леса, где базировалась группа Шерхорна, были сброшены несколько диверсионных групп. Все, естественно, они попали в руки советских контрразведчиков.
   Как и после Первой мировой войны, в послевоенные 40-50-е годы саботаж продолжал активно использоваться в повстанческом и национально-освободительном движениях.
   В 1945 году, когда лейбористское правительство Великобритании ясно дало понять, что не изменит политики зажима еврейской иммиграции в Палестину, Хагана, Эцел и Лехи объединенными силами начали кампанию сопротивления английским властям. Она продолжалась с октября 1945 года по июль 1946 года. Было осуществлено множество эффективных актов саботажа. Из-за этих операций британские войска чувствовали себя в Палестине весьма неуютно. Им приходилось отсиживаться в укрепленных лагерях за колючей проволокой и передвигаться только под вооруженной охраной.
   Но, в отличие от 20-30-х годов, когда саботажные методы оставались уделом небольших групп, в 50-х, а особенно в 60-х годах саботажные методы стали активно пропагандироваться среди масс, особенно в радикальных движениях. Свою лепту в этот процесс внесли такие мэтры, как Карлос Маригелла, Эрнесто Че Гевара и, конечно же, знаменитый Уильям Пауэлл, со своей “Поваренной книгой анархиста”. Кстати сказать, некоторые специалисты считают ее публикацию тонкой игрой ФБР по провоцированию недовольных на непрофессиональные действия, для того, чтобы их легче было выявить – слишком уж простенькие там методики.
   Не отказываются от саботажных методов и спецслужбы, особенно в “особые” периоды, для обострения обстановки, например перед началом “радикальных” мер по восстановлению “подлинной демократии”. Чили, начало 70-х. Демократическим путем через общенациональные выборы к власти приходит социалист Сальвадор Альенде. Политический курс на реформы, принятый им, совершенно не устраивает деловые круги Америки и, естественно, правительство США. Готовится силовая акция по устранению правительства Альенде. Но пока силы накапливаются, в ход идут привычные методы экономического противоборства. Забастовка водителей грузовиков, парализовавшая тогда всю страну давно уже стала “притчей во языцех”. Все знают, что она была ответом на акты национализации меднорудных предприятий страны. Но даже среди специалистов мало кто знает, что национализацию медных рудников и медеплавильных заводов спровоцировали саботажные действия их руководства. Пока в чилийском парламенте обсуждались законодательные акты, позволявшие национализировать медные рудники с соблюдением законных прав их американских владельцев, на рудниках “Анаконда”, “Коненкот” и некоторых других резко и без видимых технических или экономических причин упала добыча руды, изменились производственные планы. Подготовительные работы по вскрытию медесодержащих пластов сначала замедлились, а затем специально начались вестись так, чтобы затруднить эксплуатацию рудников в дальнейшем. Дело дошло до того, что на руднике “Эль Теньенте” выплавленную медь стали просто сливать в реку. Для пресечения этих явно саботажных действий правительству пришлось назначить своих директоров. Что происходило дальше – известно всем.
   В 80-е годы США активно использовало методы саботажа в Афганистане, напрямую обучая исполнителей. Кроме прямых стычек с моджахедами, большую головную боль советским войскам доставляли их гражданские “помощники”. Кроме сбора сведений они проводили акты вредительства и саботажа. Инструкции для моджахедов по тактике партизанской борьбы прямо указывали на способы выведения техники и транспортных средств. Засыпка песка в бензобаки, недолив масла в двигатели, вода вместо кислоты в аккумуляторы – простые, но надежные способы вредительства.
   Что же касается современности, то и сейчас в некоторых радикальных изданиях анархистского толка упоминаются случаи саботажных действий. Что поделать, там, где есть недовольные и дело дошло до конфликта, но у одной из сторон нет сил или возможности выступить открыто – там широкое поле для саботажа. Но это – тема отдельного исследования.

Список использованной литературы:

1. Астон Джордж. Британская контрразведка в мировой войне. М., 1939.
2. Большая Советская Энциклопедия под ред. Прохорова А.М.. (в 30-ти томах. т. 22. Ремень – Сафи.) М. 1975.
3. Винаров И. Бойцы тихого фронта: Воспоминания разведчика/Пер. с болг. М.,1971.
4. Ваупшасов С. На тревожных перекрестках. Записки чекиста. М.,1975.
5. Герасимов А.В. На лезвии с террористами. М., 1991.
6. Граф П.А. Игнатьев. Моя миссия в Париже. М., 1999.
7. Даллин Д. Шпионаж по-советски/Пер. с англ. М.,2001.
8. Дробов М.А. Малая война: партизанство и диверсии. М.,1999.
9. Жаринов К.В. Терроризм и террористы: Ист. справочник/ Под общ. ред. А.Е.Тараса. Мн.,1999.
10. Зданович А.А. Свои и чужие – интриги разведки. М., 2002.
11. Зевелев А.И., Курлат Ф.Л., Казицкий А.С. Ненависть, спрессованная в тол. М., 1991.
12. Короли диверсий. Сост. Непомнящий. М., 1997.
13. Кукридж Е.Х. Тайны английской секретной службы. М., 1999.
14. Кукридж Е.Х. Европа в огне. Диверсии и шпионаж британских спецслужб на оккупированных территориях. 1940-1945 /Пер. с англ., М., 2003.
15. Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. М., 1998.
16. Л.де Ионг. Немецкая пятая колонна во второй мировой войне. М., 1958.
17. Мадер Юлиус. Абвер – щит и меч Третьего рейха. Ростов-на-Дону., 1999.
18. Маригелла К. Учебник городского партизана. Интернет.
19. Маклахан Д. Тайны английской разведки (1939-1945). М.,1997.
20. Малая война (Организация и тактика боевых действий малых подразделений): хрестоматия/ Сост. Тарас А.Е. Мн.,1998.
20. Николаевский Б. История одного предателя. М., 1991.
21. Орлов В.Г. Двойной агент: записки русского контрразведчика/Пер. с англ. М.,1998.
22. Очерки истории российской внешней разведки: В 6 т. Т.3: 1933-1941 годы. М.,1997.
23. Павлов В.Г. Операция “Снег”. М.,1996.
24. Пауэлл У. Поваренная книга анархиста. М., 1996.
25. Райле О. Тайная война. Секретные операции абвера на Западе и Востоке (1921-1945)/Пер. с нем. М., 2002.
26. Ричардсон Джеффри Т. История шпионажа ХХ века. М.,2000.
27. Ронге Макс. Разведка и контрразведка. К., 1993.
28. Роуан Р. Очерки секретной службы. С-Пб., 1992.
29. Сейерс М. и Канн А. Тайная война против Америки/Пер. с англ. М., 1947.
30. Синицын Е.Т. Резидент свидетельствует. М., 1996.
31. Старинов И.Г. Записки диверсанта. М., 1997.
32. Старинов И.Г. Мины замедленного действия. М.,1999.
33. Судоплатов П.А. Спецоперации. Лубянка и Кремль. М., 1997.
34. Хеттль В. Секретный фронт. Воспоминания сотрудника политической разведки Третьего Рейха. 1938-1945 / Пер. с англ. М., 2003.
35. Хайэм Чарльз. Торговля с врагом: пер. с англ. М., 1985.
36. Хилл Дж. Моя шпионская жизнь/ Пер. с англ. М., 2000.
37. Царев О. и Костелло Дж. Роковые иллюзии. М.,1995.
38. Шелленберг Вальтер. Лабиринт. М., 1991.
39. Интернет издания, периодическая печать радикальных анархических группировок.

Краткая справка об авторе.

Всі опубліковані на сайті матеріали належать їх авторам. Матеріали розміщено виключно для ознайомлення. Копіювання та використання інформації суворо заборонено.